Сергей Васильев, член президиума Всероссийского общества охраны памятников
Ответ г-же Волох: «учить подлинности на муляжах — это преступный ход»
29/05/2015 19:22
Ответ на мнение гендиректора пушкинской строительной фирмы «Корф» Татьяны Волох «Люди говорят: „Красивый деревянный дом“, — а он из кирпича».
Это наша беда. Людская память короткая. Память поколений перебита войнами да революциями; найти старожила, который подтвердит, что «именно эти» ступени или стены помнят его деда и прадеда, практически нереально. Вот и получается, что некому упрекнуть новых хозяев, которые не захотят мучиться с реставрацией и приспособлением старого дома, а при попустительстве безразличной публики и государства попросту снесут его и сделают на его месте «красиво» и «под старину» — так, что «никто и не отличит».
Но уж если нам не отстоять подлинность памятника — то упаси нас бог называть его таковым. Надо признать, что памятник утрачен и воссоздан в современных материалах.
Есть ценители старины — антиквары, для которых приоритетен не облик и не стиль, а подлинность. Обычный обыватель не обязан знать: это подлинный античный мрамор или умелая бутафорская подделка из папье-маше. Но это не значит, что можно обманывать и тех и других, называя аккуратную новостройку «реставрацией памятника». Обманывать вообще нехорошо, но подменять понятия и учить подлинности на муляжах — это преступный ход. Давайте признаем, что мы не сможем сохранять деревянные памятники, потому что нам слишком сложно и дорого обходится их приспособление и обслуживание.
А так я совершенно согласен: разумеется, должна быть государственная программа, чего «любители старины» и добиваются всеми силами. Еще в феврале 2013 года совет по сохранению культурного наследия направлял губернатору конкретные предложения о разработке губернаторской программы на 2014–2016 годы по спасению деревянной части архитектурного наследия Петербурга.
Переписку депутата Ковалева по этому вопросу с губернатором можно, если не лень, почитать хоть вот здесь: vk.com/voopiik_spb. А можно и не читать: все равно итог — ноль.
И «Живой город» пытался организовать межведомственные совещания с участием глав комитетов и районных администраций и депутатов заксобрания для выработки стратегии сохранения деревянной архитектуры. Предлагалось выработать конкретные предложения по поиску новых пользователей для заброшенных памятников, разработать законодательными инициативами.
Но Смольному и инвесторам проще играть в прежние игры с законом, который как бы должен защищать деревянные памятники, но можно в зависимости от степени цивилизованности собственника или запустить «красного петуха», или вот «поиграть» с предметом охраны, изъяв оттуда деревянные конструкции, что сейчас проделывает г-жа Волох.
Спасибо ей за откровенность и за науку. Теперь всякому, кто потребует сохранения здания Конюшенного ведомства, Никольских рядов и так далее, можно в ответ предложить продать свои квартиры и скинуться на дорогостоящую реставрацию. А если они не согласятся с этим абсурдным предложением — пусть молчат в тряпочку со своей любовью к старине.
Изображения, прикрепленные к публикации:
Комментарии
Дмитрий Л.
Я имел ввиду не Финляндию, а другие регионы РФ.
Старые стены деревянного дома можно, вообще говоря, не укреплять, а разобрать с последующей новой сборкой — такой прием, насколько я понимаю, не считается для реставрации деревянного памятника особо зазорным.
Построить новодел, естественно, дешевле и выгоднее. Только надо при этом делать скидку на цену земли, которая для лишенного охранных обременений участка должна быть существенно выше, чем для памятника. (Другое дело, что памятники у нас изначально покупают с намерением сжечь и снять с охраны, и поэтому могут на торгах платить существенно большие деньги, чем те, кто, возможно, мог бы попытаться заняться реставрацией).
А в Лахте к наиболее ценному домику прилегает, кстати, довольно обширная территория, и за счет ее застройки можно было бы, вполне возможно, и компенсировать затраты на ремонт одного подлиного здания — разумеется, если бы такая цель изначально ставилась организаторами продажи земли в Фонде имущества.
Редактор
В нашем, да. Чтобы не было подобных перескоков на Финляндию.
Я тут, например, изучал, сколько будет привести в порядок одноэтажный домик в Лахте, оставшийся от мызы, — цены как-то не порадовали. Дешевле будет снести и построить новый, чем заниматься довольно уникальными работами по укреплению некоторых сохранившихся стен.
Дмитрий Л.
У нас в городе за последнее десятилетие, или вообще?
архитектор
Полностью согласен с автором статьи. Здравый и професииональный взгляд на проблему. Очень жаль, что практика реставрации и сохранения памятников деревянного зодчества 60-70х годов ХХ века, когда десятки памятников деревянного зодчества северо-запада России были спасены и сохранены,не получила своего развития. К сожалению замена подлинной архитектуры на прилизанную псевдоисторичность общая тенденция.Не только обычные граждане,но и бОльшая часть специалистов в строительстве и архитектуре искренне не понимают важность сохранения подлииности памятников. Проблема видимо в общей культуре, уровень которой неуклонно снижается.
Сергей Васильев
Ну, во-первых, насколько мне известно, заключение об аварийности конструкций дома по Малой 42 вызывает большие сомнения, да и про рухнувшие перекрытия там говорить не приходится. Но вопрос даже не в этом. Но даже если придётся раскатать памятник по брёвнышку и потом собрать, подлечив или заменив венцы сруба — это ещё может считаться реставрацией (хотя и тут многое зависит от проекта и от исполнения). Но мы-то говорим о разборке с заменой конструкций и материалов — т.е. потере памятника. Сам смысл деревянного памятника — не только в облике, но в специфике материала его конструкции, технологии строительства — даже если это не очевидно наблюдателю. Такие «лирические» моменты, как скрип лестниц и субъективное ощущение, что сруб «дышит» — пусть и не предмет охраны, но неотъемлемая часть деревянного памятника.
Редактор
Я вот, скажем, не знаю ни одного примера, когда аварийный деревянный дом с рухнувшими перекрытиями восстанавливался без полной разборки. Поэтому я допускаю возможным такую практику именно в отношении «деревяшек».