Алексей Шишкин, редактор Restate.ru в Петербурге
Мертвый язык петербургских архитекторов
02/03/2015 9:54
Когда я читаю журнал «Зодчий» за первые годы XX столетия, основные эмоции — досада и недоумение. И даже не потому, что в этих журналах подавляющее большинство построек очаровывает меня и на проектных рисунках, и в реальности, — наша «современная» архитектура в 9 из 10 случаев причиняет только боль душевную.
Гораздо больше расстраивает принципиально иной язык разговора об архитектуре, который, судя по всему, в наши дни стал сродни латыни или древнеарамейскому. То есть языком почти вымершим. Сегодня, пытаясь говорить об архитектуре, мы обсуждаем этику, политику, юриспруденцию, экономику и идеологию. Все что угодно, но не собственно зодчество.
Смысл жизни Союза архитекторов — поддержание конъюнктуры, позволяющей большинству его членов прятать отсутствие мастерства за внешней прогрессивностью и формальной востребованностью. В свою очередь смысл жизни критиков — снова и снова доказывать превратившиеся в самопародии максимы о том, что «город должен развиваться», а «эпоха должна оставить свой след». Как будто для этого следа за последние десятилетия простора было маловато.
Хотелось бы на этом и кончить, встав на позицию градозащитников, периодически возражающих околоархитектурному бомонду. Но и оппоненты перечисленных выше идей выглядят почти так же нелепо. В их устах звучат преимущественно аргументы этические (поэты, трамваи, случайные ночевки именитых персон), а не собственно архитектурные.
Другой вариант — соображения юридического плана. В ход идут регламенты, законы и подзаконные акты. Статьи УК, АК, ТК и ЦК ВКП(б). При чем тут зодчество — тоже непонятно. Тем более что законы сегодня одни, а завтра другая власть пишет новый циркуляр. И что же тогда, представления об архитектуре тоже должны резко стать иными?
Я вот точно знаю: сноса дома Целибеевых я не хочу не потому, что он старый, или потому, что в нем бывал фельетонист N (а дом этот защищен законом о зонах охраны). Я не хочу его сноса потому, что это мне нравится как произведение архитектурного искусства. И именно аргументы, касающиеся этого аспекта существования постройки, я, как рядовой горожанин, хотел бы слышать от градозащитников или сторонников замены этого (или скорее иного — Целибеевым вроде снос уже не угрожает) на нечто иное, новое.
Пока же разве что птичий язык историко-культурных экспертиз порой напоминает тональностью разговоры об архитектуре, которых я жду от тех, кто берется сегодня «квалифицировано» рассуждать о зодчестве. Да еще считанные единицы участников форумов, блогеров и историков время от времени радуют адекватной аргументацией.
В такой ситуации остается пожелать экспертам, размахивающий дипломами и бейджами с должностями, выучить мертвый язык бесед об архитектуре и перестать пичкать нас, читателей, идеологическими штампами и корпоративной пропагандой. Ну или признать, что их право считать свое мнение авторитетнее мнений школьных учителей, системных администраторов или палеонтологов базируется лишь на привычке читающей аудитории к знакомым громким именам.
Изображения, прикрепленные к публикации:
Комментарии
Арх
Великие ушли, остались рыночники-архитекторы. Союз архитекторов СПб, в третий раз тихо забыв о Законе « О архитектурной деятельности в РФ», где есть прямое требование о проведении конкурса на должность Гл.Архитектора города, помогает своим молчание протолкнуть на эту должность, довольно сомнительную личность.
Алексей Шишкин
Смысл этого текста в том, что я как читатель хочу слышать эту стадию разговора.И уже сам решать.
Почему-то Алексей Хваль заставляет меня понимать почему те или иные здания плохие или хорошие, менять свое мнение. Но ему для этого тут приходится плясать качучу перед комментаторами, кидать по пять-шесть картинок, описывать прием и тенденцию, на пальцах объяснять.
А вот те, для кого это вроде бы профессиональные обязанности, регулярно оказываются выше этого. Ну вот я и говорю — я таким экспертам не верю, потому что они ничего не делают, чтоб я им верил.
Алексей Шишкин
Дмитрий, я очень уважаю вас всех за то, что вы ищите законодательные и судебные лазейки для спасения памятников. Просто мне кажется, нужно говорить не только об этом. Как минимум, нужно четче артикулировать «почему это хорошо», а не просто «почему это запрещено сносить».
И даже если нет юридических и этических аргументов, иногда ждешь, что со стороны защитников старины прозвучит: «во-первых это красиво»:)
Дмитрий Л.
Решение о сносе и новом строительстве принимает не «наблюдатель», а чиновник, и делает он это на основании «законности-незаконности».
Как уже верно указал ниже Roman_P, заключения об архитектурной ценности легко парируются заказными экспертизами. Например, Фонтанка 23 была спокойно приговорена Славиной как «не имеющая ценности». Зато тот факт, что в этом доме бывали Чайковский и пр., славинскими экспертизами не перекроешь.
Редактор
Это и называется обсуждение. А наблюдатель сможет на основе этого обсуждения принять чью-то точку зрения или сформировать свою. Когда все сводится к «законно-незаконно», у него нет такой возможности.
ahvalj
Я настроен очень пессимистически. Предреволюционное зодчество было продуктом совершенно другого уровня культуры и образованности: даже если все причастные к современному архитектурному процессу осознают своё место во вселенной, это вряд ли улучшит результат — строить всё равно будут, и ничуть не лучше, просто снизится градус апломба.
Проблемы, на мой взгляд, две: отсутствие архитектурных способностей в народе (дореволюционная архитектура была в очень значительной мере пересаженным на нашу скудную почву европейским явлением — как концептуально, так и по национальному составу большинства видных зодчих: я имею в виду не столько приезжих иностранцев, это было характерно для восемнадцатого века, сколько родившихся здесь немцев итп.) и отсутствие у нескольких последних поколений амбиций сделать что-то лучше других: «и так сойдёт» — наш национальный девиз.
Roman_P
«И именно аргументы, касающиеся этого аспекта существования постройки, я, как рядовой горожанин, хотел бы слышать от градозащитников или сторонников замены этого (или скорее иного — Целибеевым вроде снос уже не угрожает) на нечто иное, новое.»
Проблема в том, что такие аргументы субъективны и легко парируются. «На мой взгляд, это выдающееся произведение архитектуры». — «А на мой взгляд, заурядная постройка». Один скажет: «Мощные членения, идеальные пропорции, изысканный фасад», другой: «Монотонный ритм, сухие пропорции, скучный фасад». Применительно к искусству и архитектуре в частности доказать «на пальцах» ничего не возможно. А вот если нарушена буква закона, с этим проще (хотя тоже не всегда, конечно). И фельетонист N либо бывал в доме, либо нет.
Дмитрий Л.
> И именно аргументы, касающиеся этого аспекта существования постройки, я, как рядовой горожанин, хотел бы слышать от градозащитников
Эти аргументы не работают. Потому что в ответ сначала заявляют, что «мы построим такой же» ( т.е. новодел якобы будет повторять архитектурный облик сносимой постройки — мол, не о чем беспокоиться ), а потом в реальности заливают из бетона муляж «с локальными изменениями архитектурного решения» и «увеличением этажности, не влияющим на внешний облик».
Воссоздания зданий по обмерам и в историческом материале ушли в прошлое с развалом совдепа.